|
Страница 3 из 15 — Представляешь?—крикнула она бабушке.— Мы бьемся! Как мухи в уже! Работаем! Не покладая рук! Экономим! Думаем о нем и на работе и даже во сне! А он! Прогуливает уроки! Есть еще и другой способ пытки. Обращаются вроде к тебе, а ответить не дают. Отвечают сами. — Ты что, голоден? —спросила меня мама, но даже не взглянула на меня.— Сыт! Ты разут? Нет, обут! У тебя нет тетрадок? Есть! Тебе холодно? Ты живешь в тепле! Тогда чего же тебе надо? — воскликнула она, и я подумал, что хоть сейчас-то дадут слово мне. Не тут-то было! У мамы на все имелись свои ответы.—Хорошо учиться!— сказала она. И прошлась от стола до шифоньера.— И уж конечно! Не пропускать уроков! Без всякого перехода Наполеон Бонапарт опустил руки и зашмыгал носом. Самый худший вид пытки — материнские слезы. Да еще из-за тебя. Я этого не мог переносить совершенно. Мне сразу хотелось в прорубь головой. Но вот, мама пошмыгала носом и произнесла уже обыкновенным, в пол. е маминым голосом сквозь скорые, будто летний дождь, слезы: Мы с бабушкой стараемся, а ты! Больше не буду! — искренне и даже горячо сказал я единственно возможное, что говорят в таких случаях. Выходит... — вдруг успокоилась мама. И дальше бухнула жуткую ерунду: — Выходит, на тебя плохо влияет Вадик! Мне даже уши заложило от гнева. — Как не стыдно! — крикнул я ей. Нет, не просто крикнуть такие слова маме. Да еще повторить: — Как тебе не стыдно!
|
