|
Страница 9 из 11 Вадим посмотрел на меня сверху вниз. Без всякого удивления или любопытства посмотрел и ответил: — Наелся. Но вечером надо чем-то Машку кормить. И завтра тоже. В глаза он называл сестру только Марьей, торжественно получалось, ничего не скажешь. А сейчас назвал попросту. За глаза человек всегда искренней. Мимоходом я подумал, что, называя сестру полным именем, Вадька, пожалуй, старается воспитывать ее. Но главное было не это. Меня поражала его глупость. Мама же ясно пригласила их вечером к нам. Значит, будем есть. — Но моя мама вас пригласила!— сказал я, не скрывая своей досады. Он опять посмотрел на меня сверху вниз. — Твоя мама,— сказал он совсем как взрослый,— не обязана нас кормить.— Он еще глянул на меня. И спросил, точно учитель- — Ты понял? После этих слов я решил про себя: в школу сегодня не пойду. Мне было стыдно перед Вадимом. Я готов искупить вину. За свои дурные мысли о нем я должен раскаяться. Надо же! Думал о нем—он жадный. Думал — негодяй. А он! Благороднейший из благородных! Это бывает часто, во все времена,— в голодные дни войны и когда беды нет, а есть мирное, счастливое небо: мальчишка помладше, точно верный оруженосец, готов следовать за мальчишкой, который едва старше его. Рыцарь идет, рыцарь говорит, рыцарь поет, рыцарь молчит, и все, даже молчание любимого рыцаря, кажется оруженосцу значительным и важным. Счастливы оба.
|
