|
Страница 4 из 6 Вначале шагалось легко, а вспоминала предсказание парикмахерши и глупо улыбалась. Замуж? Готова ли я к таким переменам? Правда, дома мне объясняли, что чем раньше, тем лучше. Поживем — увидим. Пока никаких намеков нет, и Виктор молчит. Может, сегодня? Как в рассказе у Чехова... Мы поедем с какой-нибудь ледяной горки после вечера, под утро, и он шепнет мне: «Я люблю тебя». Только уж я не стану сомневаться, как та дурочка, то ли ветер ей принес эту фразу, то ли послышалось... Да, конечно! Мороз подстегивал меня, я то шла, то, припрыгивая, бежала и смеялась сама себе: ну какая же я бестолковая! Конечно! Виктор скажет. Именно сегодня. Ведь этот вечер почти семейный, как он объяснил. Я катилась по ледяным дорожкам на тротуарах, раза два шмякнулась как следует, но даже не почувствовала боли. Мне было смешно и радостно. Бежать, катиться. Мне было смешно и радостно от дурацких мыслей. Может, я бегу одна в последний раз? Нет, я, конечно, могу бегать и кататься в одиночестве, разве он запретит? Но я буду бежать тогда, зная, что не одна. Что где-то есть он. Ждет меня. Или даже не ждет — в командировке. Впрочем, и там тоже ждет. Он ждет меня, а я его, и я могу бегать, и кататься, и знать, что я не одна, если даже одна! О! Я совсем и забыла! Лепестинья и Зина Пермякова глядят на меня восторженно. Стол полон яств — холодец, заливное, пироги с капустой, с грибами, с луком — ой, чего тут только нет! — ив двух рюмочках дрожит алая наливка домашней, с осени, изготовки.
|
